Неточные совпадения
«И в третий
день брак бысть в
Кане Галилейстей, — читал отец Паисий, — и бе мати Иисусова ту. Зван же бысть Иисус и ученици его
на брак».
Следующие два
дня были дождливые, в особенности последний. Лежа
на кане, я нежился под одеялом. Вечером перед сном тазы последний раз вынули жар из печей и положили его посредине фанзы в котел с золой. Ночью я проснулся от сильного шума.
На дворе неистовствовала буря, дождь хлестал по окнам. Я совершенно забыл, где мы находимся; мне казалось, что я сплю в лесу, около костра, под открытым небом. Сквозь темноту я чуть-чуть увидел свет потухающих углей и испугался.
Мы так устали за
день, что не пошли дальше и остались здесь ночевать. Внутри фанзы было чисто, опрятно. Гостеприимные китайцы уступили нам свои места
на канах и вообще старались всячески услужить.
На улице было темно и холодно; со стороны моря доносился шум прибоя, а в фанзе было уютно и тепло…
Через четверть часа мы подходили к поселку. Я никогда не уставал так, как в этот
день. Дойдя до первой фанзы, мы вошли в нее и не раздеваясь легли
на кан.
Дело о задушенном индейце в воду
кануло, никого не нашли. Наконец года через два явился законный наследник — тоже индеец, но одетый по-европейски. Он приехал с деньгами, о наследстве не говорил, а цель была одна — разыскать убийц дяди. Его сейчас же отдали
на попечение полиции и Смолина.
Подозрение
на Петра Васильича увеличилось еще тем, что его видели именно в этот
день недалеко от прииска, а потом он вдруг точно в воду
канул.
В самом
деле, со
дня объявления ополчения в Удодове совершилось что-то странное. Начал он как-то озираться, предался какой-то усиленной деятельности. Прежде не проходило почти
дня, чтобы мы не виделись, теперь — он словно в воду
канул. Даже подчиненные его вели себя как-то таинственно. Покажутся в клубе
на минуту, пошепчутся и разойдутся. Один только раз удалось мне встретить Удодова. Он ехал по улице и, остановившись
на минуту, крикнул мне...
Вчера лег — и тотчас же
канул на сонное
дно, как перевернувшийся, слишком загруженный корабль. Толща глухой колыхающейся зеленой воды. И вот медленно всплываю со
дна вверх и где-то
на средине глубины открываю глаза: моя комната, еще зеленое, застывшее утро.
На зеркальной двери шкафа — осколок солнца — в глаза мне. Это мешает в точности выполнить установленные Скрижалью часы сна. Лучше бы всего — открыть шкаф. Но я весь — как в паутине, и паутина
на глазах, нет сил встать…
На другой
день утром, пока Григорий укладывал и хлопотал, Бельтов ходил по комнате; у него в уме и в груди была какая-то пустота, точно полжизни, полсуществования
кануло в воду и нет ее, так что-то страшно и больно, какой-то трепет, — и вдруг навернутся слезы.
Пошли розыски, но ничего не открывалось: купец как в воду
канул. По показанию арестованного ямщика узнали только, что над рекою под монастырем купец встал и пошел.
Дело не выяснилось, а тем временем Катерина Львовна поживала себе с Сергеем, по вдовьему положению,
на свободе. Сочиняли наугад, что Зиновий Борисыч то там, то там, а Зиновий Борисыч все не возвращался, и Катерина Львовна лучше всех знала, что возвратиться ему никак невозможно.
На следующий
день он не явился, и еще
день его тоже не было, а потом уже наступил и
день моего отъезда. Шерамур как в воду
канул.
Счастливая стоянка в С.-Франциско близилась к концу. Все делали прощальные визиты — через три
дня «Коршун» собирался уходить; а между тем
на корвете не досчитывались одного матроса — забулдыги и пьяницы Ковшикова, который, съехавши с первой вахтой
на берег, не явился и словно бы в воду
канул, несмотря
на энергические розыски консула и полиции.
Я взял его под руку и привел к дому Бутунгари. Когда Гусев успокоился, я снова вышел
на берег реки и долго сидел
на опрокинутой вверх
дном лодке. Сырость, проникшая под складки одежды, давала себя чувствовать. Я вернулся домой и лег
на кан, но сон бежал от моих глаз. Меня беспокоило душевное состояние Гусева. Я решил как следует одеть его в Императорской гавани и
на пароходе отправить во Владивосток.
Мы сами поили и кормили его лошадей и нетерпеливо поджидали его по целым
дням, сидя за воротами
на опрокинутой колоде, но Кирилл как в воду
канул.
Он то был в «
Кане Галилейской», как называл он свои веселые
дни, то «сидел
на реках Вавилонских», как он образно именовал
дни своей тяжелой хандры.
Один из толпы. То-то начальник: чист перед царем, как свечка перед образом Спасителя! Солдатская слеза
на него не
канет в
день Судный.